Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]
Через неделю приехал Сазонов. Прямо днем он зашел к ней в больницу и передал ей письмо, где писал, что дочь живет у его бабушки. При ночной встрече она ни единым словом не упомянула о случившемся с Усольцевым, но зато он рассказал, что его зам, майор Усольцев, чуть не лишился глаз от нападения на него дикой кошки и что до сих пор находится на больничном. Диана, слушая это, даже бровью не повела.
Проходили дни за днями, она по-прежнему, как муравей, продолжала углубляться в свою нору. По ее подсчетам, она была только на полпути. Диана спешила, все сильнее и сильнее о себе стал напоминать ребенок, иногда ей казалось, что он уже бьется ножками. Однажды, находясь под землей, она почувствовала головокружение. Прекратив рыть, решила немного передохнуть и незаметно для себя провалилась в черную бездну. Когда очнулась, некоторое время пыталась осмыслить, где находится, и когда к ней вернулось сознание, она с ужасом подумала, что, наверное, пришел Акулов и увидел подкоп. Лихорадочно отталкиваясь руками и ногами, она поползла обратно. Осторожно высунув голову из-под земли, увидела в окне солнечные лучи. Убирая кабинет, задвинула диван на место и, обессиленная, опустилась на него. Не прошло и пяти минут, как дверь открылась, вошел майор Акулов.
— С добрым утром! — поприветствовал он, но, увидев ее лицо, засмеялся.
— Диана, у тебя лицо такое, как будто в земле копалась. Посмотри в зеркало.
Диана подошла к стене, где висело зеркало. Увидев свое отражение, похолодела. Она украдкой посмотрела на майора, тот, не обращая на нее внимания, копошился в бумагах. Краем халата она вытерла лицо. Акулов, собран документы и папку, не поворачиваясь, на ходу произнес:
— Я побежал на совещание к начальнику. Приду через час.
Акулов вернулся лишь к обеду и был злой как черт. Из его слов она поняла, что его на полгода отправляют в Харьков на переподготовку. Слушая его, она думала: "Видно, Бог есть на свете".
До родов оставалось не более грех месяцев, а подкопу не было конца. Копать становилось все труднее и труднее, грунт был мерзлый. За ночь она вынесла лишь три ведра земли. Опускаясь очередной раз, с трудом отколола несколько кусков земли и, обессиленная, опустила кирку. Она горько заплакала, в голове назойливо вертелась мысль, что отклонилась в сторону. От этого было еще хуже. Немного отдохнув, она отчаянно вонзила кирку в землю, но после нескольких взмахов поняла, что сил нет. С трудом выползла из норы. Убрав кабинет, легла на диван. Голова кружилась. Неожиданно она почувствовала резкую боль в животе. "Только не это!" — застонала она. Она боялась выкидыша.
В субботу, как обычно, Сазонов постучал в дверь. Увидев ее бледное лицо, встревоженно спросил:
— Ты не заболела? У тебя вид неважный.
— Простудилась я… Юра, хочешь послушать его?
Он удивленно посмотрел на нее. Улыбаясь, она взяла его руку и прижала к животу. Продержав несколько минут, виновато произнесла:
— Сегодня что-то его не слышно, вчера он сильно бился.
— Наверное, спит, — Юрий притянул ее к себе.
Отдохнув два дня, она вновь опустилась в свою нору.
За эту ночь она вынесла пять ведер. Хотела закончить, но решила вынести еще ведро. Отколола рукой кусок земли и неожиданно в лицо ударил легкий ветерок прохлады. Она увидела небольшой просвет. Не веря своим глазам, просунула в него руку и… пальцами коснулась снега.
Ее радости не было границ. Но немного погодя она остыла и задала себе вопрос: "Где я?" На этот вопрос она не могла ответить, для этого надо было высунуть наружу голову. Она долго не решалась на это, но, переборов страх, расширила отверстие и, встав на колени, просунула в него голову.
Она не могла поверить, что так далеко прокопала. Основное ограждение уже находилось далеко за ее спиной. Земля, которая ее сейчас окружала, уже не принадлежала зоне…
Спрятав голову, она легла на бок. Свеча догорала. “За что? — глухо рыдая, думала она. — В чем я провинилась?" Продолжая всхлипывать, она замаскировала дыру и поползла обратно. Тщательно подогнала доски на место, вымыла пол. Закончив работу, села на диван, положила руку на живот, тихо произнесла:
— Теперь можешь быть спокоен, ты родишься на воле.
До родов оставалось не более месяца. С каждым днем все труднее удавалось от посторонних глаз скрывать беременность. Больше всего она боялась Усольцева, но тот после того случая при встречах словно не замечал ее. Только однажды вплотную подошел к ней и будничным голосом произнес: "За мной должок". Увидев выражение его глаз, она похолодела: в них была лютая ненависть.
Чтобы не вызвать подозрений, Диана упорно просила Сазонова не приходить к ней так часто. Он давал слово, но каждый раз нарушал его. За несколько дней до родов Сазонов дал команду, чтобы провели телефонную связь между его кабинетом и больницей. Теперь он постоянно имел возможность разговаривать с Дианой. До родов оставались считанные дни. Сазонов почти не выходил из кабинета, он ждал от нее решающего звонка. Все было подготовлено, чтобы по первому ее звонку на машине заехать в зону. Но случилось непредвиденное.
Диана, сбросив телогрейку, стояла возле зеркала и делала себе прическу. Неожиданно дверь распахнулась, на пороге появился Усольцев. Со шпилькой в зубах она замерла. Усольцев же не верил своим глазам. Он подошел к ней и рукой схватил ее за живот. Диана, словно окаменев, даже не пошевелилась. Усольцев со всего размаха влепил ей пощечину и, подойдя к столу, нажал на кнопку тревожной сигнализации. Через минуту в кабинет вбежали контролеры. Усольцев, пальцем показывая на Диану, сквозь зубы процедил:
— Эту шлюху в ШИЗО.
Сазонов был у себя в кабинете, когда раздался телефонный звонок. Звонил дежурный по колонии, он доложил, что майор Усольцев осужденную Семенову посадил в ШИЗО. Некоторое время Сазонов сидел в оцепенении. Но, придя и себя, помчался в зону. В ШИЗО сразу же услышал громкий голос Усольцева, доносившийся из камеры:
— Сука, признавайся, от кого ты забеременела?
Сазонов, войдя в камеру, увидел, как Усольцев, прижав Диану к стенке, бил ее но лицу. В два прыжка он подскочил к нему и, схватив за воротник, с силой отбросил в сторону. Не удержавшись на ногах, Усольцев свалился на бетонный пол. Лежа на полу, он недоуменно смотрел на разгневанное лицо Сазонова. Приподнявшись с пола, угрожающе произнес:
— Вы за это ответите!
— Отвечу, — приближаясь к нему со сжатыми кулаками, согласился Сазонов. — Но если вы еще хоть раз тронете пальцем беременную женщину, я вас уничтожу.
— Вы что, решили эту шлюху защищать?
— Не смейте ее оскорблять. Она женщина.
— Она колонистская шлюха!
— Я сказал: не смейте ее оскорблять! — схватив майора за грудь и занося над ним кулак, хрипло приказал Сазонов.
Диана бросилась к нему.
— Гражданин начальник, прошу вас, остановитесь!
Увидев умоляющие ее глаза, он разжал пальцы, оттолкнул Усольцева от себя. Тот повернулся к контролеру, которая стояла возле стены.
— Товарищ прапорщик, вы будете свидетелем, как начальник колонии ударил меня.
— Товарищ майор, я этого не видела. Видела другое, как вы били осужденную Семенову.
— Значит, ты ничего не видела? — зло поблескивая глазами, угрожающе спросил он. — Ты у меня в два счета вылетишь с работы.
— Товарищ майор, прошу вас не тыкать, я не ваша подчиненная, у меня есть свой командир.
Усольцев повернулся к Сазонову.
— Может, вы скажете, от кого она забеременела?
— Майор, прежде чем чинить допрос, прошу не забывать, что начальник колонии я, а не вы, и лучше будет для вас, если вы попросите у Семеновой извинения, ибо вам придется за это ответить.
— Я готов ответить, но пусть и она ответит, от кого нагуляла.
— Это ее дело, а если вы хотите узнать, от кого она забеременела, то…
— Гражданин начальник! — что было силы крикнула Диана. — Прошу вас, — но, не договорив, свалилась на пол.
Контролер по надзору побежала за водой, вернувшись с кружкой, побрызгала ее лицо. Диана, открыв глаза, умоляюще посмотрела на Сазонова. Контролер помогла ей подняться с пола и, придерживая за талию, вывела из камеры. Сазонов вплотную подошел к Усольцеву.
— Если с ней что-нибудь случится, ты пойдешь под суд.
Усольцев хмуро посмотрел на него.
— Юрий Иванович, я одного не могу понять: почему вы так яростно эту шлюху защищаете? Ведь нам с вами придется за нее держать ответ.
— Да, придется. Но зачем руки распускать? А если она на вас жалобу напишет? Вы что, забыли, сколько на вас жалоб у меня в сейфе лежит? Я вам запрещаю к ней подходить.
В больнице Диана почувствовала пронзительную боль в животе, перед глазами заплясали разноцветные круги. До крови кусая губы, она глухо застонала. С трудом приподнявшись с дивана, потянулась к телефонному аппарату, но от новой боли рука обессиленно упала. В животе сильно зашевелился ребенок. "Нет, — прошептала она, — только не сейчас!" Накинув телогрейку на плечи, пошатываясь, она вышла на улицу. Открытым ртом втянула холодный воздух в легкие. Голова кружилась, боль в животе с нарастающей силой давила вниз. Она с тоской посмотрела в сторону постовой вышки, где стоял часовой. Состояние было такое, что ей хотелось броситься на колючую проволоку. Усилием воли она заставила себя вернуться назад.
